О Царе Давиде

Давид — удивительная личность не только в библейской, но и в мировой истории. Во-первых, с его именем связано все, что мы видим сегодня в Иерусалиме. Именно Давид дал Иерусалиму тот духовный толчок, который сделал его священным городом трех религий. В начале X века до Рождества Христова Давид завоевал эту небольшую крепость у подножия горы Сион и сделал ее столицей объединенного под его властью Израиля. И с этого момента началась история Иерусалима как священного города — города, который не только принадлежал царю, но стал местом пребывания Господа. Духовная мощь этого города, мощь, которую и сегодня ощущают все приезжающие в Иерусалим, заквашена на личности Давида.
Во-вторых, к Давиду восходит гимнографическая традиция Церкви. Следует помнить, не все псалмы, содержащиеся в Псалтири, написаны Давидом; но именно Давид — родоначальник такого рода поэзии. Вся библейская поэзия и в конечном счете вся церковная гимнография восходит к песням, которые слагал Давид. Вся она выросла на его слове, на его преданности Богу, доверии к Богу, уверенности, что с Богом он пройдет сквозь стену, если это будет необходимо.
И третье, что особенно важно и что, может быть, важнее всего прочего,— то, что к Давиду восходит мессианская линия; Христос — потомок Давида, еще при жизни царя пророк Нафан сказал ему, что от него произойдет Мессия. Таким образом, и город, посвященный Богу, и гимнография, обращенная к Богу, и, наконец, сам Господь, воплотившийся и родившийся в роде Давидовом,— все это сходится в одной личности.
Давид — царь, второй царь в истории Израиля; первый из царей, Саул, оказался недостойным помазания, и его сменил Давид. Кончилась эпоха Судей, началась эпоха Царств. Это действительно совершенно уникальное событие, по своей уникальности оно не уступает единобожию. Во всех восточных и не только восточных религиях царская власть превозносится и обожествляется, и только в Библии говорится, что династическая царская власть — это снисхождение Бога к слабости людей, к их маловерию, малодушию. Обращаясь к пророку Самуилу с просьбой: поставь над нами царя израильтяне отвергают судей, которые избирались непосредственно Богом, и хотят иметь более стабильный, как им кажется, институт власти. Господь нисходит к их просьбе и в конце концов по Своей милости ставит Израилю такого царя, который сам становится символом преданности Богу. Первый Израильский царь Саул теряет власть именно потому, что не был покорен Богу, он не хочет подчиниться словам пророка Самуила. Но Господь увидел подлинного царя в Давиде, мальчике-пастухе, музыканте, младшем из восьми сыновей Иессея.
И вот эта покорность, готовность всегда следовать Божьей воле проходит через всю жизнь царя Давида. Ведь читая историю Давида, мы то и дело видим, что он ведет себя странно и неразумно в глазах современников; нам же эта неразумность все время что-то напоминает. Саул преследует Давида и хочет его убить; Давид же сохраняет его жизнь, отказываясь поднять руку на помазанника Божия, и оплакивает Саула, когда тот погибает. Давид отказывается покарать Семея, публично его, царя, оскорблявшего, потому что Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь? (2 Цар. 16, 10). Давид прощает, любит, ждет и наконец оплакивает своего сына Авессалома, хотя тот его предал и хотел убить. Хотя, Давид очень мужественный человек, воинственный, он страшен для тех, с кем он воюет, но почему-то мы по сей день читаем: Помяни, Господи, Давида и всю кротость его В чем кротость Давида? В том, что на первом месте у него то, что открывает ему Бог, и вот здесь Давид, действительно, кротчайший человек. Кроток он был — перед словом Божиим, которое было для него непререкаемым указом, даже если никак не сочеталось с его интересами в земном понимании. И именно потому Давид двигался в самом правильном направлении. Заметьте, в отличие от других древних владык, которые видели себя земными богами, Давид всегда знал, что он всего лишь человек. Что дни его — яко цвет сельный Он никогда не надмевался. Не терял правильного, трезвого видения самого себя. Власть и слава меняют человека, много ли найдется в истории человечества людей, способных выдержать испытание властью и славой? Давид — один из немногих.
Глубина его доверия к Богу и упование на него проявляется даже в момент грехопадения. Давид взял жену Урии, человека, чье поведение, как оно изображается на страницах Библии, совершенно безупречно и благородно, и кроме того он предельно предан царю Давиду. Но Давид послал Урию на смерть. В этой ситуации Давид выглядит негодяем. Библия показывает нам, как низко он пал. И к нему приходит пророк Нафан и говорит ему это. И здесь мы снова видим отличие Давида от большинства земных владык. Давид готов услышать обличающие его слова, он знает, что голос пророка — это голос Божий. Раскаяние Давида столь же глубоко, сколь и его падение. Потому-то оно и поднимает его оттуда, из бездны, потому-то мы и слышим 50-й псалом каждый день за богослужением. И мы должны извлечь для себя из этой ситуации урок, иначе говоря, вывести для себя такой закон раскаяния: чтобы нас поднять, оно должно быть так же глубоко, как грех в нас.
Но особенно смирение и готовность следовать слову Божьему показывает Давид в момент, когда Господь обещает ему пожизненное торжество ого дома и рождения Мессии из его рода:"И будет непоколебим дом твой и царство твое на веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки."И сказал Давид:"Кто я, Господи Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил! И этого еще мало показалось в очах Твоих, Господи мой, Господи; но Ты возвестил еще о доме раба Твоего вдаль. то уже по человечески, Господи мой, Господи!" Давид хочет сказать, что ощущает Бога, снисходящего до него и являющего ему столько незаслуженной заботы и милости, как близкого себе человека.Обращает на себя внимание благоговейное и вместе исполненное искренним чувством обращение Давида к Богу: это его неоднократное Господи мой, Господи, Господи Саваоф, Боже Израилев!
Позже, через тысячу лет, Тот, кто родится из рода Давида, Господь наш Иисус Христос скажет: "Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем".

О добродетели

Любой человек предпочитает, чтобы его окружали хорошие вещи. Если есть возможность, он всегда выберет хорошую обувь, хорошую одежду, хорошую квартиру. И если такое отношение к неодушевленным вещам, то тем более оно проявляется в отношениях с людьми. Действительно, каждый хочет, чтобы его окружали хорошие люди – порядочные, честные, верные, добрые. Но ведь если так мы относимся к тому, что нас окружает, то тем более это должно касаться и нас самих: мы должны хотеть и сами быть лучше.
И, наверное, каждый этого хочет. Каждый предпочтет, чтобы его назвали «хорошим человеком», и возмутится, если его назовут «плохим человеком». Никто в детстве не мечтает стать злодеем. Все люди тянутся к добру. Но проходят годы, и, как правило, все больше позади ошибок, и все больше несовершенств накапливается в человеке. А тот идеал, который был в юные годы, так и остается недостижим.
Почему так происходит?
Есть две главные причины. Первая – неправильные отношения человека с Богом. Бог есть истинное благо и источник всякого блага, поэтому неудивительно, что тот, кто по своей жизни и делам не имеет с Ним общения, не может стать благим в совершенном смысле слова.
Вторая причина – неправильное понимание добра, его смысла, его цели. Непонимание того, что есть настоящее добро и чем оно отличается от ложного добра, которое только кажется добром, но не является им на самом деле.
Известна такая поговорка: «горбатого могила исправит». Она выражает мнение грешных людей, убежденных, что тот, кто укоренился в какой-либо дурной привычке, уже не имеет шанса стать лучше. Эту поговорку придумали те, кто не имел веры и кто хотел оправдать нежелание меняться.
Господь может исправить любого горбатого – и в физическом и в нравственном отношении. Чтобы это случилось, человек должен приблизиться к Богу. «Приблизьтесь к Богу, и [Он] приблизится к вам», – говорит апостол Иаков (Иак. 4: 8).
А приближение человека к Богу происходит как раз благодаря укоренению в добродетели, сопровождаемому отказом от греха.
Что такое добродетель? В отличие от единичного доброго поступка, который бывает в жизни каждого человека, даже злодея, добродетель означает регулярное, постоянное делание добра, которое становится привычкой, благим навыком. Именно приобретение таких навыков и делает человека в настоящем смысле слова хорошим, добрым, ибо добрые навыки помогают избавляться от дурных навыков, то есть греховных страстей, поработивших каждого человека, не просвещенного Христом.
Самая большая сложность в делании добра – определение четких ориентиров и понятий. Для очень многих людей серьезным препятствием на этом пути стало непонимание, что есть подлинное добро и почему оно считается таковым, как можно отличить его от зла, каких видов оно бывает, ради чего совершается и к чему приводит. Любой по собственному опыту знает, что, хотя в некоторых ситуациях несложно понять, какой поступок здесь будет правильным и хорошим, но такая ясность имеется далеко не всегда.
Святитель Тихон Задонский дает такое определение: «Добродетель есть всякое слово, дело и помышление, согласное с законом Божиим»[1].
В этом изречении святой отец сразу дает понять, что истинное добро всегда связано с Богом. Бог абсолютно добр, и Он – подлинный источник добра. Поэтому добром в настоящем смысле является сознательное исполнение Его святой воли, которая для людей выражена в заповедях Божиих.
Каждый человек, как создание Божие, чувствует в себе голос совести, который помогает ему в общих чертах отличать добро от зла, даже если это человек неверующий. Поэтому и у людей, не знающих Бога, есть некоторое стремление к добру, чувство добра и добрые поступки.
Но ценность каждого поступка определяется тем, с каким намерением он совершается. Известна такая история. Трое рабочих работали на строительстве храма, перенося кирпичи. Каждому задали вопрос: что он делает? Первый ответил: «Таскаю кирпичи»; второй: «Зарабатываю деньги, чтобы прокормить семью»; а третий сказал: «Строю храм». Таким образом, хотя внешне они исполняли одну работу, но внутренне это было не так, и вес поступка каждого из них изменялся в зависимости от того смысла, с которым он совершался. В глазах сторонних людей их дело было одинаковым, но неодинаковым оно было в глазах Бога, и неодинаковое значение имело для душевных качеств каждого из них.
Итак, нравственное значение дела зависит от того, с каким намерением его совершает человек и ради чего или ради кого.
Вот помогать больным – дело хорошее. Но представим человека, который помогает больным, однако использует это как средство для личной наживы – просит у других людей денег для больных, самим больным передает крохи, а большую часть забирает себе. Делает ли этот человек добро? Нет, он просто деньги зарабатывает.
Или представим другого человека, также помогающего больным. Он не получает за это никаких денег, однако заботится о том, чтобы его благотворительность была известна как можно большему количеству людей через газеты и телевидение. Делает ли этот человек добро? Нет, он просто использует это как средство для получения себе хорошей репутации, людской славы, уважения.
Всякое дело, совершаемое с корыстными целями, не есть доброе дело по существу. Сюда же можно отнести и тот случай, когда кто-нибудь восклицает: «Вот, я ему столько добра сделал, а он мне такую гадость причинил!» – да еще добавляет: – «Вот и делай после этого добро людям». Но что эти слова значат? Что человек и не делал настоящего добра, а искал выгоды для себя, желал привязать к себе облагодетельствованного человека, рассчитывал на взаимность по принципу «ты – мне, я – тебе». Здесь те же самые корыстные цели, пусть корысть состоит не в деньгах или славе, а в расположении конкретного человека.
Вернемся к примеру с помощью больным. Представим человека, который делает это, не получая ни денег, ни славы и не рассчитывая завоевать расположение каких-либо людей. Но он делает это ради себя, чтобы почувствовать себя удовлетворенным, чтобы хвалить себя и гордиться собой, превозносясь над теми, кто не столь щедр, как он. Разве нельзя сказать, что и он таким образом получает свою выгоду, корысть, которая губит значение его доброго дела?
«Как сгнивший плод бесполезен земледельцу, так добродетель гордого не нужна Богу»[2].
Итак, никакое доброе дело, совершаемое из эгоистичных побуждений, будь то получение денег, славы или хотя бы самодовольства, в действительности не является настоящим добром. Не являются также подлинным добром те поступки, которые совершаются под явным или неявным нажимом других людей: сделает ли это доброе дело человек, потому что его кто-то заставляет или донимает просьбами, или для того «чтобы не выделяться из всех», как, например, в храме многие прихожане во время обхода с блюдом для пожертвований охотно кладут деньги на виду у всех, но далеко не все из них опускают пожертвование в специальный ящик, когда этого никто не видит.
О подобных вещах святитель Иоанн Златоуст сказал: «Всякое доброе дело, сделанное по принуждению, теряет свою награду»[3]. По свидетельству святителя Григория Богослова, «добродетель должна быть бескорыстна, если желает быть добродетелью, которая имеет в виду одно добро»[4]. И преподобный Иоанн Кассиан говорит, что «тот, кто хочет достичь истинного усыновления Богу, должен творить благое из любви к самому благу»[5].
В полном смысле слова добро является таковым, когда совершается добровольно и свободно от любой эгоистической мотивации. А такую свободу дает добро, совершаемое не ради себя, а ради Бога.
Всякий, кому случалось делать бескорыстное добро, знает, как легко на душе после него. Даже если выбор был таков: поступить плохо, но с выгодой для себя, или поступить хорошо, но с ущербом для себя, и человек выберет второе, у него на душе все равно легко, и совесть чиста. Пусть он не получил никакой выгоды, пусть никто ему не скажет спасибо, но он знает, что поступил правильно, и уже это будет достаточной наградой. В таком случае происходит то, о чем сказал преподобный Ефрем Сирин: «Как семя дает росток, когда пойдет дождь, так расцветает сердце при добрых делах»[6].
Если такую радость чувствует человек, совершающий добро ради самого добра, то неудивительно, что еще большую радость испытывает тот, кто делает добро ради Источника всякого добра – Бога.
В наше время многие жалуются на подавленное настроение, раздражительность, депрессии. Не потому ли все это происходит, что так мало и так нерегулярно люди творят чистое добро? Многие знают, что человек, по настоящему хороший, добродетельный, даже внешне выделяется из окружающих – «прямо светится», как иногда говорят. Почему так? Потому что, по словам святителя Григория Нисского, приобретение добродетели «приносит в душу непрекращающуюся радость», которая распространяется для человека «не только в настоящем, но на все времена… Преуспевающего в добре радует и воспоминание о жизни, проведенной правильно, и сама жизнь в настоящем, и ожидание [будущего] воздаяния»[7].
«Живые отличаются от мертвых не только тем, что смотрят на солнце и дышат воздухом, но тем, что совершают что-нибудь доброе. Если они этого не исполняют, то… ничем не лучше мертвых», – говорит святой Григорий Богослов[8]. Сколь многие могли убедиться в истинности этих слов, найдя подтверждение им если не во всей своей жизни, то хотя бы в отдельные ее периоды, наиболее «темные» в эмоциональном плане. Люди не чувствуют в себе радости, потому что не чувствуют в себе жизни, а не чувствуют жизни, потому что не творят истинное добро.
Многие беды современного человека вытекают из того, что он не делает добро, а если и делает, то изредка, по случаю, кое-как. Для него доброделание является скорее исключением, а не правилом. От этого повсеместное оскудение любви, которое мы все видим. Родители забрасывают детей, дети забывают престарелых родителей, супруги разрушают браки – и все из-за того, что любовь, которая была когда-то, уходит, теряется, исчезает.
Святитель Григорий Палама пишет: «Душа каждого из нас подобна лампаде, делание добра – елею, любовь – фитилю, на котором почивает, как огонь, благодать Божественного Духа. Когда же недостает елея, то есть доброделания, то любовь иссякает и свет Божественной благодати… гаснет»[9].
Все люди смертны. Каждый знает это, но многие стараются забыть, отодвинув подальше тот момент, когда о смерти придется задуматься всерьез. А любые честные размышления о смерти неизбежно приводят к двум главным вопросам: «Что останется после меня?» и «Что возьму я с собой?». Смерть – тот рубеж, который обесценивает многие земные ценности. Умный человек понимает, что ни деньги, ни имение, ни слава, ни власть, ни родные, ни друзья не сопроводят человека, отправляющегося в путь. Все останется здесь, когда душа его уйдет на суд Божий. Имущество достанется другим, людская память исчезнет, тело истлеет.
Но искреннее добро, сделанное человеком, не исчезнет и не истлеет, оно – то единственное, что он может взять с собой, что сохранится в вечности и что определит его участь в вечности. Наши добрые дела останутся с нами и на суде Божием будут свидетельствовать в нашу пользу. Так об этом говорит преподобный Ефрем Сирин: «Все преходит, братия мои, только дела наши будут сопровождать нас. Потому приготовьте себе напутствие для странствия, которого никто не избежит»[10].
Иногда люди боятся браться за добродетели, полагая, что не смогут со своего сегодняшнего уровня подняться так высоко, чтобы сплести такой венец добродетелей, какой сплетали себе святые. Однако нужно понимать, что совершенствование в добродетелях происходит не столько силами самого человека, сколько силой Бога, которая подается, если человек принял и показал твердую решимость встать на путь добра. Кроме того, добродетели приобретаются не последовательно, как кирпичи, слагающие дом. Нет, «все добродетели связаны между собой, как звенья в духовной цепи, и одна от другой зависят», – говорит святой Макарий Египетский[11]. Поэтому «одна добродетель, совершаемая искренно, привлекает за собою в душу все добродетели»[12].
Однако в духовной жизни важно помнить, что те добрые дела, которые мы совершаем, мы совершаем благодаря Богу, благодаря тому, что Он дал нам возможность, разумение и силу их совершить. Это понимание уберегает от эгоистичного тщеславия, которое губит душевную пользу от сделанных добрых дел так же, как ржавчина губит металл. Ошибочно приписывать лишь себе самому свои добродетели, ибо «как источник дневного света – солнце, так начало всякой добродетели – Бог»[13]. Как говорит святитель Тихон Задонский, «истинно добрые дела происходят от Бога. Или проще сказать, христиане Богом пробуждаются к творению добрых дел, силу и крепость получают от Бога, содействием Его благодати трудятся. Так свидетельствует Божие слово: “Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению” (Флп. 2: 13) и “без Меня не можете делать ничего” (Ин. 15: 5)»[14].
Ошибаются те, кто говорит: вот, я крещен, хожу в храм, исповедуюсь, причащаюсь – и этого довольно для моего спасения. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Ни крещение, ни отпущение грехов, ни знания, ни участие в таинствах… ни вкушение тела Христова, ни приобщение крови и ничто другое не может нам принести пользы, если мы не будем иметь жизни правой и честной и чистой от всякого греха»[15].
Мы получаем отпущение грехов в таинстве исповеди, но всякий может убедиться, что нередко после исповеди человек впадает в тот же грех. Почему так? Потому что грех стал уже привычкой, дурным навыком. И полное очищение жизни от этого навыка происходит, когда мы с помощью Божией выкорчевываем дурной навык противоположной ему добродетелью.
«Истинная добродетель состоит в победе себя самого, в желании делать не то, что хочет тленное естество, но чего хочет святая воля Божия, покорять свою волю воле Божией и побеждать благим – злое, побеждать смирением – гордость, кротостью и терпением – гнев, любовью – ненависть. Это есть христианская победа, более славная, чем победа над народами. Этого требует от нас Бог: “Не будь побежден злом, но побеждай зло добром” (Рим. 12: 21)»[16].
Каждая добродетель постигается на практике. Пока человек не начнет трудиться делом в приобретении добродетелей, он будет иметь о них лишь поверхностное и самое неполное представление. Здесь разница примерно такая же, как между тем, чтобы почитать туристический буклет о далекой стране, и тем, чтобы самому съездить в эту страну.
Не нужно откладывать добрые дела «на завтра», то есть искать какого-то «более удобного» для них времени. Как известно, дорога под названием «сделаю завтра» выводит на дорогу под названием «никогда». Нет, всякое время нужно считать удобным к исполнению добра, угодного Богу.
Святитель Василий Великий говорит: «Что пользы человеку от вчерашней сытости, если он голоден сегодня? Так и душе не в пользу вчерашнее доброе дело, если сегодня оставлено исполнение правды»[17]. Поэтому нужно иметь в виду, что «добродетели эти требуют не только неоднократного проявления, они должны всегда пребывать в нас, быть присущими нам, укорененными в нас. И они не должны оставаться на одном уровне, но все более и более умножаться и возрастать в силе и плодотворности»[18].
Уместно вспомнить, как Господь Иисус Христос предупреждал: «Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7: 21), тем самым ясно дав понять, что одно лишь называние себя христианином и даже молитвы к Господу, если это не сопряжено с творением добра, заповеданного Богом, не принесут пользы и спасения. Об этом свидетельствует и апостол Иаков: «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его?.. вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2: 14, 17).
Но при этом нужно опасаться, чтобы не впасть в другую крайность, считая, что не важно, как верить, главное, что человек делал хорошие дела. Поскольку добро непосредственно связано с Богом, то невозможно действительно совершенствоваться в добродетели, имея искаженные или ложные представления об источнике добра – Боге.
Святитель Кирилл Иерусалимский говорит, что для успеха истинная вера должна сочетаться с доброделанием: «Богопочитание заключается в познании догматов благочестия и в добрых делах. Догматы без добрых дел не благоприятны Богу; не приемлет Он и дел, если они основаны не на догматах благочестия. Ибо что пользы знать хорошо учение о Боге и постыдно жить? С другой стороны, что пользы быть воздержанным и нечестиво богохульствовать?»[19]. И святой Игнатий (Брянчанинов) говорит, что «только тогда принимает Бог добродетели наши, когда они – свидетели веры, сами же по себе они недостойны Бога»[20].
Хочется привести замечательные слова отца Иоанна (Крестьянкина): «Многие люди думают, что жить по вере и исполнять волю Божию очень трудно. На самом деле – очень легко. Стоит лишь обратить внимание на мелочи, на пустяки и стараться не согрешить в самых маленьких и легких делах".
Обычно человек думает, что Творец требует от него очень больших дел, самого крайнего самоотвержения, всецелого уничтожения его личности. Человек так пугается этими мыслями, что начинает страшиться в чем-либо приблизиться к Богу, прячется от Бога, как согрешивший Адам, и даже не вникает в слово Божие. “Все равно, – думает, – ничего не могу сделать для Бога и для души своей, буду уж лучше в сторонке от духовного мира, не буду думать о вечной жизни, о Боге, а буду жить как живется”.
У самого входа в религиозную область существует некий “гипноз больших дел”: “надо делать какое-то большое дело – или никакого”. И люди не делают никакого дела для Бога и для души своей. Удивительно: чем больше человек предан мелочам жизни, тем менее именно в мелочах хочет быть честным, чистым, верным Богу. А между тем через правильное отношение к мелочам должен пройти каждый человек, желающий приблизиться к Царству Божию.
Мелкие хорошие поступки – это вода на цветок личности человека. Совсем не обязательно вылить на требующий воды цветок море воды. Можно вылить полстакана, и это будет для жизни достаточно, чтобы уже иметь для жизни большое значение.
Совсем не надо человеку голодному или давно голодавшему съесть полпуда хлеба – достаточно съесть полфунта, и уже его организм воспрянет. Жизнь сама дает удивительные подобия и образы важности маленьких дел. И хотелось бы остановить пристальное внимание всякого человека на совсем малых, очень легких для него и, однако, чрезвычайно нужных вещах…
Если бы люди были мудры, они бы все стремились на малое и совсем легкое для них дело, через которое они могли бы получить себе вечное сокровище. Чтобы всквасить бочку с тестом, совсем не надо ее смешивать с бочкой дрожжей. Достаточно положить совсем немного дрожжей – и вся бочка вскиснет. То же и доброе: самое малое может произвести огромное действие. Вот почему не надо пренебрегать мелочами в добре и говорить себе: “Большое добро не могу сделать – не буду заботиться и ни о каком добре”.
Поистине, малое добро более необходимо, насущно в мире, чем большое. Без большого люди живут, без малого не проживут. Гибнет человечество не от недостатка большого добра, а от недостатка именно малого добра. Большое добро есть лишь крыша, возведенная на стенах – кирпичиках – малого добра.
Итак, малое, самое легкое добро оставил на земле Творец творить человеку, взяв на Себя все великое. И тут через того, кто творит малое, Сам Господь творит великое.
Добро истинное всегда глубоко и чисто утешает того, кто соединяет с ним свою душу. Это единственная неэгоистическая радость – радость добра, радость Царства Божия. И в этой радости будет человек спасен от зла, будет жить у Бога вечно.
Для человека, не испытавшего действенного добра, оно представляется иногда как напрасное мучение, никому не нужное… Но через малое, легкое, с наибольшей легкостью совершаемое дело человек более всего привыкает к добру и начинает ему служить и через это более и более входит в атмосферу добра, пускает корни своей жизни в новую почву добра. Корни жизни человеческой легко приспосабливаются к этой почве добра и вскоре уже не могут без нее жить… Так спасается человек: от малого происходит великое. “Верный в малом” оказывается верным в великом.